Закон трубы
Наиболее активно развивающаяся отрасль страны – добыча углеводородов – остается наименее законодательно регулируемой. Закон о магистральном трубопроводном транспорте снова завис в правительстве. Теперь уже до января 2019 года. Пока стороны взяли паузу, госбюджет теряет миллиарды рублей.
О критериях «магистральности»
Закон должен однозначно ответить на вопрос о том, что такое магистральный трубопровод. Главными критериями «магистральности» должны быть не технические характеристики, а финансово—экономические. «Магистральность» подразумевает налоговую льготу от государства. За это государство имеет право регулировать стоимость прокачки по этой трубе, а прямой государственный интерес в равной (но не в обязательной — об этом позже) доступности этой магистрали для конкурирующих между собой компаниях. В последних правках к редакции законопроекта лоббисты ВИНКов для обоснования налоговых льгот придумали термин – магистральный трубопровод необщего пользования.
Этот неологизм имеет не больше значения для экономики, чем программа 26 съезда КПСС, где от идеи построения коммунизма в 1980 году перешли к «совершенствованию первой стадии развитОго социализма». Кроме путаницы в головах студентов и увеличение количества троек на экзаменах, подобная терминология для развития отрасли несет еще и отрицательный вектор. Не случайно рядом с «толстой» Ванкорской трубой была вынужденно сооружена магистраль «Заполярье-Пурпе». Или значительно западнее происходит борьба за доступ к порту Варандея… Монопольность владения магистральной трубой напрямую должно быть связано с обременением в виде тарифов и возможностью подключения конкурирующих компаний.
Вопрос о подключении дозрел до ситуации, когда требуется законодательное регулирование. Сейчас существуют утвержденные правительством «Правила подключения». Они помогли разобраться с вакханалией по проектам подключения к магистральным трубопроводам «губернаторских НПЗ». Их идея была примитивна – рядом с трубой построить «нефтесамовар», дешевый по исполнению завод первичного передела нефти для отправки нефтепродуктов (мазута) на экспорт. Выгода была от льготного налогообложения полученного мазута по сравнению с нефтью при экспорте. Из-за избытка в стране мазута (до 40 млн.тонн) и отсутствия современных НПЗ у большинства ВИНКов эту льготу отменить было нельзя. В чистом виде, при цене нефти выше $100 за баррель суммарная стоимость произведенной продукции была ниже(!) исходного сырья. Последний подобный проект еще гуляет по документам по развитию Дальнего Востока и называется «Амурский НПЗ». Но главная проблема не в скрытом воровстве налогов у государства – в конце концов нефть таким жуликам никто поставлять и не собирается – а в том, что любое подключение к трубе меняет качество протекающей мимо нефти. Ведь вдоль магистрали подключены как другие потребители, так и многие месторождения. Например, при длительном увеличении стоимости нефти выше $60 за баррель активизируется добыча на старых месторождениях с большим содержанием серы. Это сразу же сказывается на работе заводов в европейской части страны. Есть и другой пример. Разворачивание с западных направлений на восток, в Китай единоразово 10 млн тонн малосернистой нефти потребовал от Транснефти дополнительных мероприятий на 20 млрд. рублей. Или подключение к трубе Уса-Ухта месторождений с высоковязкой нефтью сказалось на работе Киришского НПЗ и потребовало дополнительной прокладки труб для смешения с более легкими сортами. Все это говорит о том, что любое подключение сопровождается не только строительством узла учета нефти и подводящего (отводящего) трубопровода, но и рядом дорогостоящих мероприятий.
Кто заплатит за подключение?
Неизбежно встает вопрос – кто за это заплатит? Есть точка зрения, что платить — это дело нефтетранспортной монополии. Т.е.из тарифа, собранного со всех компаний, «Транснефть» должна сделать «хорошо» кому-то одному. Чтобы избежать явной коррупции при решении этого вопроса, предложено штрафовать (!) монополию за … неподключение. То, что осуществление «хотелок» по подключению может стоить многократно дороже самих «хотелок» в расчет не берется. В своем желании урвать за счет остальных под эгидой борьбы за госинтересы, некоторые экперты пошли еще дальше и предлагают отобрать у Транснефти дополнительные инвестиционные тарифы, которые успешно работают последние лет 15. Это в первую очередь поставит крест на развитии нефтепродуктопроводов. Например, проект «Юг». Выгода в его прокладке до Волгограда очевидна для расположенного здесь НПЗ. Соответственно, дополнительные средства на сооружение продуктопровода дает завод. «Транснефть» гарантирует слив в этот продуктопровод всех желающих, сооружая железнодорожный терминал Тингута. Теперь же появились противники такого вида строительства. Мол строить можно, но только из общего тарифа. Но общий тариф индексируется так, что его не хватает на полноценный ремонт и модернизацию, но и на выплату дивидендов государству. Нефтепровод от ВСТО до Комсомольского НПЗ пытались построить несколько лет. Обратились в конце концов в «Транснефть». На сегодня трубопровод длиной 300 км полностью готов, проблема в неготовности 3 км самого НПЗ… Эта труба должна была строиться за счет общего тарифа ВСТО, который и так датируется за счет западных направлений? Абсурдность такого рода утверждений слишком очевидна и ее теперь пытаются заменить менее диким подходом. Мол, если «Транснефть» что-то кому то строит, то построенный объект должен принадлежать давшему средства инвестору.
Но, во-первых, инвестор не дает сразу все деньги, необходимые для строительства, а чаще всего речь идет о доптарифе, во-вторых сумма чаще всего меньше реальной стоимости и в-третьих выделить построенный объект из системы обычно невозможно. Для увеличения пропускной способности трубопровода Уса-Ухта «скинулись» шесть нефтекомпаний. Им это выгодно. Почему их хотят ограничить? И как теперь предлагается между компаниями делить получившуюся трубу? По вложенной оплате? Это как дорогу акционировать между часто проезжающими по ней автомобилистами. А если подключение требует строительства резервуарного парка или станции смешения? Это будет объект подключенного месторождения или НПЗ? Любая плата за любую услугу в конечном счете инвестиция. Если продолжить эту логику, то и полученные от государства месторождения тоже не могут являться собственностью. Нефтекомпании не создавали полученные нефтяные запасы и владеть ими должны только для выплаты операционных расходов. Это логика госсоциализма, показавшая свою неэффективность в глобальном развитии.
Легализовать «обещания жениться»
Есть еще вопрос, очень важный с точки зрения развития инфраструктуры. Это обязательства компаний по их использованию. Для повышения своей капитализации у каждого нефтедобытчика есть огромный пропагандистский аппарат. Задача такого аппарата активно рекламировать успехи компании, а в случае каверзных вопросов посылать подальше. Рассказам давно никто не верит. Но в случае со строительством трубопроводов к новым месторождением пропаганда превращается в нечто зримое и курс акций у нефтяников начинает расти. Ведь строительство трубы – дорогое удовольствие. Построенная труба должна окупиться по заявленным планам прокачки при освоении месторождений. Эти планы подписывают обычно главы крупных компаний. Тариф на прокачку – отдача вложенных инвестиций в течении 15-20 лет. Но увеличив капитализацию, нефтяники не спешат вкладывать деньги в освоение месторождений. В результате сооруженный магистральный трубопровод становится памятником передовым высоким технологиям в условиях вечной мерзлоты. ВИНКи не только не платят тарифом за сооружение, но даже не готовы оплатить операционные расходы за консервацию объекта. Зарубежный опыт давно использует принцип «качай или плати». И закон о магистральной трубе должен легализовать этот принцип, сочетав его с гражданским кодексом. У нас же всё чаще слышишь: «обещать – не значит жениться»…
Государство несомненно должно контролировать монополию. Для этого надо наконец открыто обсуждать запрошенные монополией тарифы. Пока со стороны кажется, что регуляторы просто берут среднее число между рассчитанным тарифом монополии и желанием компаний, пользующихся услугами трубопроводного транспорта. Но вместо этого предлагается усилить полицейские функции государства — утверждать в правительстве все инвестпроекты, договора, изменения статуса участков трубы, подключения и т.д. Такой административный восторг приводит не к ручному управлению экономики и радикальному увеличению штатов. Он приводит к консервации олигархического управления. К стагнации.
Автор: Иван Барсумин, независимый эксперт ТЭК
