Тени Донбасса поднимаются из-под земли прорыв под Покровском объяснили тоннелями
Российский рывок на Покровском направлении оброс версиями быстрее, чем карта фронта успела обновиться в сводках. На фоне сообщений о двухзначной глубине вклинивания и сжатии украинской обороны между Добропольем и Константиновкой в публичном поле всплыла «подземная» гипотеза: наступление прошло не только «малыми группами» по поверхности, но и с опорой на сеть шахт и техтоннелей Донбасса. Телеграм-сообщество «Военная хроника» и ряд площадок предположили, что ВСУ получили «Суджу 2.0» — повторение тактики скрытого выхода в тыл, как в знаменитой операции «Поток». Для противника это выглядит как магия спецназа. Для техников — как аккуратная инженерия, помноженная на геологию региона.
К утру 13 августа российские подразделения обозначили разрыв обороны севернее Покровска и продвижение более чем на 10 км, по открытым данным — в створе Доброполье — Константиновка, с выходом к узлам локальной логистики. Украинские источники признают сложность обстановки, часть оценок аккуратно добавляет «неподтверждённо», но сам факт глубокой расчленённости обороны спору не подлежит. Сигналом стали и сообщения о расширении зоны принудительной эвакуации на этом участке.
Почему заговорили о «тоннельном факторе»
Карта прорыва подозрительно рифмуется с картой старых шахт Донецкого угольного бассейна: вокруг Покровска и Доброполья — десятки выработок, штреков и техкоридоров, где десятилетиями велась добыча «длинным забоем». Не всё из этого сегодня проходимо, но сам рельеф подземелья — данность. В 2024–2025 годах российские части уже демонстрировали навыки работы под землёй — от Авдеевки до Суджи. Потому версия об опоре на подземные коммуникации выглядит не конспирологией, а логическим продолжением тактики.
Прецедент «Суджи 2.0» и уроки «Потока»
Операция «Поток» стала публичным символом «неожиданного появления в тылу»: группы штурма прошли внутри 1420-мм газопровода Уренгой — Помары — Ужгород, где движение газа было остановлено, а труба — подготовлена инженерно: дегазация, подача кислорода, создание выходов, логистика боекомплекта. Этот кейс показал, что при должной подготовке «невидимый» маршрут может превратиться в полноценный коридор для роты-двух и средств. В Донбассе вместо магистральной трубы роль «коридора» в частных случаях способна сыграть связка шахтных выработок и техканалов.
Авдеевка как полигон подземной войны
Ещё в 2024-м во время штурма ряда объектов под Авдеевкой штурмовые группы использовали подземные ходы и крупные трубы, маскируя инженерные работы артиллерийским огнём, буря вентиляционные шурфы и организуя снабжение по «невидимому» плечу. На практике это означало обход огневых мешков и выход на тыловые опорники без классического «мясорубочного» лобового.
Как работает «подземный рывок»
Если отбросить романтику, тоннельная тактика — это суровая инженерия:
- Разведка и картография. Нужны планы шахт, данные сейсморазведки, оценка обрушений, затопления и газоопасных зон.
- Атмосфера и вентиляция. Без кислородной подпитки, дегазации и продувки работа в штреках невозможна; иначе — удушье и пожары.
- Шум и маскировка. Любые механизированные работы демаскируют «подземку», поэтому расчистка часто идёт вручную и под прикрытием артиллерии.
- Логистика. Под землёй переносят не только людей, но и боеприпасы, медоборудование, воду — это требует заранее подготовленных «карманов» и выходов.
История знает, что такое подземный артиллерийский удар
Тоннельная война — не изобретение XXI века. В 1917-м британские сапёры подорвали Мессинский хребет, проложив километры штреков на глубине до 50 метров и заложив сотни тонн взрывчатки — один из самых мощных неядерных подрывов эпохи. Во Вьетнаме партизаны Вьетконга построили многослойную сеть Ку Чи, превращая поверхность в «решето» из неожиданных выходов. Эти примеры иллюстрируют не романтику, а технологичность подхода и его цену: месяцы подготовки, дисциплина, высокий риск.
Что это меняет на земле
Подземные коммуникации сами по себе не берут города. Но в сочетании с тактикой «малыми группами» они:
- ломают предсказуемость маршрутов атаки;
- обнуляют часть фортификационных «зубьев дракона», рассчитанных на лобовую механику;
- ускоряют темп охвата узлов логистики и связи;
- усложняют разведку для обороняющегося — трудно закрыть то, чего не видишь.
Этим объясняется «эффект внезапности» севернее Покровска и нервная реакция в украинских сводках: когда у противника словно «проросли корни», фронт приходится латать не только по линии соприкосновения, но и за её спиной.
У «подземки» масса рисков: газ, вода, обрушения, ограниченный пропускной, зависимость от вентиляции. Противнику доступны георадары, сейсмодатчики, задымление и контрминная работа. Но даже частичный успех tunnels-подхода создаёт ту самую «дырочку в заборе», через которую быстро пролезают уже обычные штурмовые цепочки.
Если брать карту Донбасса как геологический объект, а не только как театр боевых действий, «аномалии» в динамике фронта логично искать там, где исторически сгущались шахтные поля. Указывать точки нет смысла — война любит тишину. Но в ближайшие дни стоит ожидать продолжения «комбинированной» тактики: давление спереди, обходы малыми группами и, где возможно, — подземные манёвры.
