Европа призывает: почему страны ЕС возвращаются к срочной службе
На фоне продолжающейся военной операции на Украине и стремительного роста тревожности на международной арене Европа все громче возвращается к идее всеобщей воинской повинности. Институт срочной службы, казалось бы, давно оставшийся в прошлом и уступивший место профессиональной армии, вновь становится частью оборонной стратегии стран Европейского союза. Что стоит за этим разворотом в сторону милитаризации и к чему он может привести? Разбираемся подробно.
Возвращение срочной службы: от Балтики до Балкан
Символичным стал день 1 апреля 2025 года, когда в Хорватии после 17-летнего перерыва началась постановка граждан на воинский учёт. Решение, принятое еще в августе 2024-го, подается официальным Загребом как плановая мера, не связанная с текущими геополитическими вызовами. Однако реальный контекст и сдержанная формулировка властей лишь усиливают ощущение скрытого напряжения: Балканы исторически являются зоной хрупкой стабильности, и эскалация в этом регионе способна иметь далеко идущие последствия для всей Европы.
Латвия тоже не осталась в стороне. С 2024 года республика возобновила срочную службу, обосновав это необходимостью укрепить обороноспособность в случае «внезапной атаки России». В 2025 году планируется призвать около тысячи человек, а в будущем — до 4 тысяч ежегодно. Причем Латвия всерьез рассматривает введение обязательной службы и для женщин.
Политика страха как стимул милитаризации
Ключевой двигатель возвращения военного призыва — страх. Официальные документы ЕС, включая мартовский доклад Европарламента и представленную в марте 2025 года «Белую книгу по обороне», прямо называют Россию «фундаментальной угрозой» и не исключают сценария «высокоинтенсивной войны» на европейском континенте.
На фоне возможного снижения американской поддержки Европе предстоит срочно усиливать оборонные мощности. Отсюда и идея повысить расходы на оборону до 3,5% от ВВП, и планы НАТО по увеличению запасов вооружений на 30%. Речь уже идет не о локальной перестройке армий — это курс на масштабную милитаризацию континента.
Разнообразие моделей: от классики до лотереи
Сегодня в десяти странах ЕС действует тот или иной формат срочной службы. Причем подходы варьируются — от классической всеобщей повинности в Австрии, Греции и Финляндии до шведской системы селективного отбора, основанной на психологической и физической пригодности. Дания и Литва используют цифровую лотерею — именно алгоритм решает, кто будет служить.
Швеция остается единственной страной, где обязательный призыв касается и мужчин, и женщин. К 2026 году на женскую службу перейдет и Дания, а к 2028-му — Латвия. Это не только отражает стремление к «гендерному равенству» в армии, но и демонстрирует отчаянную потребность в резервистах.
Германия, Франция, Бельгия: на пороге перемен
В государствах, ранее отказавшихся от военной повинности, снова идет горячая дискуссия. В Германии ХДС/ХСС добивается возвращения призыва. Глава Минобороны Борис Писториус предлагает компромисс — добровольную базовую службу по шведскому образцу. В Бельгии уже в 2026 году могут стартовать первые наборы на добровольную службу по письмам-призывам.
Франция же, несмотря на логистические затруднения, не исключает более активной мобилизации молодежи через модернизацию Универсальной национальной службы (SNU). Президент Макрон пообещал нарастить резерв до 100 тысяч человек к 2035 году.
Отношение граждан: Европа расколота
Интересно, что общественное мнение в странах ЕС по этому вопросу неоднородно. По данным опроса YouGov, большинство французов (68%) и немцев (58%) поддерживают идею обязательной службы. В Италии — почти паритет мнений, а вот в Испании 53% граждан против военного призыва.
Эксперты отмечают: готовность к защите страны на поле боя особенно высока в Восточной Европе — и минимальна в Западной. Это отражает не только исторические различия, но и уровень общественного доверия к армиям и политическим институтам.
Россия в центре европейского оборонного нарратива
Несмотря на категорические заявления Москвы об отсутствии интереса к войне с НАТО, российский фактор остается центральным в новой оборонной стратегии Европы. Кремль видит в этом попытку Запада оправдать собственную агрессивную политику и усилить антироссийскую риторику.
Тем не менее политическая повестка в Европе строится не на заявлениях, а на прогнозах. А согласно этим прогнозам, угроза со стороны России считается настолько значимой, что даже давно демилитаризованные страны пересматривают свой курс.
Что дальше?
Возвращение воинской повинности — это не просто шаг в сторону милитаризации, но и маркер более глубоких трансформаций в европейской политике. ЕС пытается быстро адаптироваться к новой геополитической реальности, в которой военная мощь снова становится ключевым элементом государственной состоятельности.
Однако вопрос остается открытым: готовы ли сами европейцы к тому, чтобы отдать своих сыновей и дочерей под ружье? И главное — не повторит ли Европа ошибок XX века, поставив силу выше дипломатии?
Ранее на сайте «Пронедра» писали, что командующий бундесвера сделал неожиданное заявление о войне с Россией
