Агапитов подчеркнул важность доступа к критическим минералам в текущей геополитической обстановке
В контексте текущих геополитических изменений и стремления к уменьшению зависимости от стран, обладающих наиболее востребованными минеральными ресурсами, стратегическое обеспечение редкими и редкоземельными металлами становится ключевым вопросом для многих государств. Борьба за обеспечение экономики такими критически важными ресурсами, становится все более актуальной в современном мире, где технологии играют значимую роль в различных аспектах жизни и экономики, отметил геолог Дмитрий Агапитов, кандидат геолого-минералогических наук и исполнительный директор Группы ИГТ. Энергия ветра, солнца, водородные топливные элементы, многие инновационные решения — все основано на использовании редких и редкоземельных металлов. Их всего 17, и какое влияние они оказывают на технологическое развитие!
Критические минералы в промышленности
Например, неодим и диспрозий — ключевые компоненты постоянных магнитов, без которых невозможно функционирование ветряных турбин и электромобилей. Важно учитывать военно-промышленный комплекс: редкие и редкоземельные металлы используются в производстве высокоточного оружия, радаров, систем связи и других военных технологий. Список применения критических минералов в промышленности очень длинный, и зависимость от этих металлов — это не просто абстрактный геополитический вопрос, уверен Агапитов. Их стратегическая важность сопоставима с углеводородным топливом, и они могут стать новым «черным золотом» XXI века. Контроль над добычей, переработкой и торговлей даст возможность получить огромные экономические и политические преимущества.
Национальные стратегии по обеспечению доступа к минеральным ресурсам становятся ключевым элементом в обеспечении устойчивого развития и национальной безопасности в условиях постоянно формирующихся глобальных вызовов и изменяющегося на глазах мирового порядка. Но, распределение минеральных ресурсов на Земле напоминает некий пазл, где каждый его фрагмент обладает уникальным набором полезных ископаемых, отметил кандидат геолого-минералогических наук. Они размещены на Земле неравномерно: какие-то регионы богаты почти всем набором стратегических полезных ископаемых, другие территории имеют ресурсы одного или нескольких видов минерального сырья, существует страны, где минеральные ресурсы либо незначительны, либо уже истощены добычей, либо их освоение по разным причинам экономически нерентабельно. В условиях фактического начала деглобализации и возврата к многополярному миру опасность падения индекса ресурсообеспеченности и повышения зависимости от государств-доноров приводит к тому, что страны, которые ранее уверенно себя чувствовали и по сути обогащались за счет использования более современных технологий, но в других регионах мира и, как было предсказуемо, во многом зависимые от импорта ресурсов из других государств, стали активно развивать программы освоения собственных природных ресурсов и еще более активно искать новых сырьевых доноров — страны с зависимым правительством, неразвитыми экономиками и отсутствием технологического суверенитета, но, к сожалению для населения, ещё содержащие значительный объём и разнообразие природных и минеральных ресурсов.
Стратегия «Суперрегиона»
На форуме Future Minerals, проходившем в Эль-Рияде 10-11 января 2024 года, была озвучена идея создания «Суперрегиона» полезных ископаемых, что, как утверждается, якобы сможет сделать Африку, Ближний Восток и Юго-Восточную Азию мировыми лидерами в области энергетического перехода (Creation of minerals «Super Region», 2024). Wood Mackenzie опубликовал варианты привлечения в «суперрегион» инвестиций в добычу полезных ископаемых до 400 млрд долларов США до 2030 года для осуществления планов «глобального энергоперехода». Один из соавторов идеи формата неоколонизации целого региона, Джулиан Кеттл (Julian Kettle), старший вице-президент по исследованиям в Wood Mackenzie, даже не скрывает причину такой активности:
«Регион может стать мировым лидером в производстве полезных ископаемых и связанных с ними чистых энергетических технологий и противовесом доминированию Китая в экосистеме энергетического перехода».
По предлагаемой схеме Африка выступает ресурсным донором (Демократическая Республика Конго (кобальт и медь), Габон, Гана и ЮАР (марганец), Мадагаскар (кобальт), Зимбабве (литий), Замбия (медь) и т.д.). В этих странах сейчас интенсивно развиваются проекты по расширению возможностей освоения месторождений полезных ископаемых. Оценивается, что совокупно в Африке находится до 79% мирового кобальта, 44% марганца и 21% мировых запасов графита.
Инвестором, по этому сценарию, должен будет выступить Ближний Восток (в регионе находятся суверенные фонды благосостояния, которые контролируют триллионы долларов и имеют обширный опыт инвестирования за рубежом), а Южная Азия как самый густонаселенный регион в мире, который обладает огромным потенциалом, и как центр спроса, но прежде всего производства — конкурентоспособная рабочая сила, низкий капитальные затраты и доступ к портам, делает её, по мнению авторов этой концепции, логичным местом для операций по средней и нижней переработке в цепочках поставок минералов. Отбросив политические составляющие развития этого проекта как противовес Китаю и России, видимо необходимо задать вопрос — для кого этот «энергопереход» будет зелёным? По предлагаемой схеме это точно не для стран «Суперрегиона», где будет нарушен экологический баланс, кратно увеличатся промышленные выбросы, а финансирование также предполагается выполнить не за счёт конечного потребителя, например стран ЕС, представители которых интенсивно лоббируют идею декарбонизации. Это сценарий не предполагает экологического равновесия в Африке и Южной Азии. Поэтому чистое небо, видимо, должно остаться только над Европой.
Источник фото: Wood Mackenzie
Как видят границы авторы идеи «Суперрегиона» для энергоперехода стран условного Запада.
В современном мире критические минералы играют все более важную роль, но их контроль часто находится в руках монополий, что влечет за собой серьезные геополитические риски. Это обстоятельство требует изменений в отрасли добычи и производства. Для обеспечения надежной цепочки поставок стратегически важных товаров многие страны принимают законы, регулирующие деятельность с критическими минералами.
Примеры вложений в добычу критических минералов
С целью снижения зависимости от импорта металлов и минералов государства активно вмешиваются в горнодобывающую сферу, выступая в качестве новых участников. Этот тренд отражает стремление к самообеспеченности в сфере критических ресурсов, особенно в условиях усиливающейся конкуренции и изменяющихся глобальных динамик сырьевого рынка. Они используют законодательные акты и финансовую поддержку, чтобы стимулировать внутреннюю добавленную стоимость сырьевых продуктов через развитие внутренней добычи и переработки. Для обеспечения критическими минералами разрабатываются федеральные программы, специальные финансовые инструменты, формируются новые IT-подразделения по разработке специализированного программного обеспечения, резервируются облачные ресурсы. Это становится частью стратегии обеспечения национальной безопасности и устойчивого развития. Такие шаги направлены на укрепление суверенитета стран, и возможного снижения уязвимости перед колебаниями цен на металлы на мировых рынках.
Подобные действия позволяют прежде всего странам условного Запада диверсифицировать источники своего снабжения, укрепляя свою ресурсную и экономическую независимость и способность реагировать на возможные кризисы. В результате государства становятся более гибкими и готовыми к адаптации в условиях быстро меняющегося мирового порядка, где обеспечение доступа к критическим ресурсам играет ключевую роль в обеспечении стабильности и развития экономики. В США, в 2022 году разработан план обеспечения цепочки поставок критических минералов, произведенных в США – сумма финансирования 3 млрд. долларов. В Канаде, в 2023 году принят «Закон о стратегии критических минералов» — 3,8 млрд. канадских долларов и инвестировано 1,5 млрд. на развитие горнодобывающей инфраструктуры. В ЕС, в 2023 году принят «Закон о критическом сырье» и создан «Европейский фонд сырьевых материалов» с общими инвестициями 2 млрд. евро. В Саудовской Аравии, с 2023 до 2030 годы создан и далее будет развиваться «Фонд Ma’adan Mining» с плановыми инвестициями 15 млрд. долларов. В ФРГ, в 2024 году, уже вне ЕС, создан «Фонд развития KfW» с суммой инвестиций 1,1 млрд. евро.
Эти данные подчеркивают серьезность намерений ключевых игроков глобального экономического рынка влиять на мировое распределение критических минералов и акцентируют внимание на важности внедрения инноваций и разработки новых технологий в геологоразведке и горнорудном сегменте экономики для обеспечения растущих потребностей современного мира, прежде всего в энергии и ресурсах. Для нас же, для поддержания собственного ресурсного суверенитета и реализации возможностей развития государства, важно не только пассивно следить за тенденциями, но и инвестировать в разработку и активное внедрение самостоятельных инновационных решений, включая использование алгоритмов искусственного интеллекта, чтобы более эффективно реагировать на вызовы, стоящие перед такими интеллектуально и технически сложными отраслями, как геологоразведка и горнорудная промышленность.
